а внешняя красота ритуалов и стремление бояр к роскоши и богатству. То есть по официальной версии получается, что внедрение христианства на Руси было результатом чуть ли не глупости Владимира и тщеславия его окружения. Звучит как-то неубедительно. А как было на самом деле?
Есть, однако, и другие свидетельства, согласно которым даже после положительного ответа послов, совпавшего с реакцией самого Владимира на православие, князь все еще не торопился принимать решение. В «Повести» глава про выбор веры очень длинная и наполнена многими благочестивыми отступлениями, большая часть которых нас сейчас просто не интересует, но там есть парочка интереснейших деталей, которые проливают свет на истинный механизм крещения Руси: это, например, поход Владимира в 988 г. на Корсунь (Херсонес Таврический) — большой крымский город, принадлежавший Византии. Причина этого похода — непростые политические взаимоотношения Руси и Византии, а также другие, не менее важные планы князя. Тут нам придется на время прервать наш рассказ и повнимательней всмотреться в глубины российской истории.
Вся официальная версия, даже если она изложена в фундаментальнейшем источнике российской истории — летописи «Повесть временных лет», мягко говоря, не очень правдоподобна. К этому уже давно склоняются многие историки. Начнем с того, что никакого «открытого конкурса конфессий», скорее всего, не было: это не более, чем легенда, полемический прием, с помощью которого монах-летописец прославляет православную веру и принижает иные конфессии. Вспомним, что отец князя Владимира, великий князь Святослав, презирал христианство и не раз говорил: «Вера христианска — уродство есть». Не мог сын Святослава, отлично помня мнение своего отца, вдруг ни с того ни с сего поменять религию всех русских предков. Основания для такого серьезнейшего решения, как смена многовековой религии, не могут быть столь примитивными, как это описано в официальной истории. Да и народ бы не стерпел подобного надругательства над многовековой верой предков. Повесили бы такого поганого князя, и дружина бы не помогла.
Владимир, по-видимому, от природы обладал задатками выдающегося правителя. Уже в ранней молодости он руководствовался в своих действиях политической целесообразностью. Так, он очень хорошо понимал, что сильная власть невозможна без сильной религии, и в начале попытался превратить верования, которые исстари существовали у славян, в настоящий государственный культ.
Хроника утверждает, что Владимир захватил Киев в 980 г., вероломно убив брата Ярополка, и теперь ему нужно было укрепиться на киевском «столе», где завоеватель, приведший в город шайку иностранных разбойников (наемное войско норманских викингов), вряд ли пользовался большой популярностью.
Владимир свез тогда в Киев многих главных богов, которым поклонялись различные племена, находившиеся под властью Киева, и началось форсированное возвеличивание языческого пантеона. Такое поведение Владимира объяснялось еще и тем, что при Ярополке в Киеве верховодила христианская партия, и теперь новому князю было необходимо подорвать ее влияние. Однако главным мотивом, видимо, все же была потребность в религиозно-идеологической поддержке княжеской власти. Если бы проблема ограничивалась только Киевом, то Владимир не отправил бы своего дядю Добрыню со специальной миссией в Новгород, чтобы установить там большого идола и принести ему жертвы. Это была именно попытка преобразовать дедовскую веру в полноценную Церковь.
Однако прошло несколько лет, прежде чем Владимир понял, что многобожие для его целей не годится. Племенные культы не могли создать единую государственную религиозную систему, так как языческий пантеон не мог объединить верования всех племен Древней Руси. Слишком много было под властью киевского князя племен, у которых было много разных богов, и потому пантеон получался слишком большой, неспособный сыграть роль духовных скреп для всех народов нарождающегося государства. А для единовластного правления в новом централизованном государстве нужна была сильная и монотеистическая религия, в которой небесная иерархия соответствовала бы земной.
Так почему же было выбрано именно христианство? Все объясняется намного проще. На исходе первого тысячелетия властители разных стран и разных культур, каждый своим путем, приходили к такому же выводу. Еще в IX в. хазарские каганы отказались от религии предков и приняли иудаизм, чтобы отобрать власть у беков — светских вождей своего царства. Волжские булгары, связанные торговыми интересами с арабским Востоком, предпочли ислам. Скандинавские монархи обратились к римскому христианству: датский король — в 974 г., норвежский — в 976 г., польский правитель Мешко принял крещение в 974 г., венгерский — в 985 г. Поэтому киевский князь следовал примеру других властителей, озабоченных укреплением своих государств.
Кроме того, была еще одна причина, почему Владимир склонялся к выбору христианства. Русь того времени жила и развивалась в общем тренде европейских государств, поскольку и сама существовала в то время именно как часть Европы. На это указывало много явлений и поступков не только киевских, но и других князей русских земель: династические браки представителей русских княжеских родов с правителями европейских государств, успешно действовавшие торговые пути не только «из варяг в греки», но и «из хазар в немцы» и много других элементов межгосударственного общения Руси с западноевропейскими государствами. Это потом, через 400 лет, после монголо-татарского нашествия Русь продолжит свое развитие как часть Азии, а в Х в. она развивалась как часть Европы. Поэтому в конце Х в. у Владимира не могло существовать серьезных сомнений относительно того, что в качестве государственной религии выбирать следует христианство. Ислам вряд ли мог вызвать в Киеве особенное почтение, поскольку ассоциировался прежде всего со слабым Волжско-Булгарским царством, которое русские не раз побеждали. До Рима было далеко, серьезных политико-экономических связей с ним у Руси не существовало, а западноевропейская империя только-только сформировалась и не могла восприниматься как нечто равнозначное великой и вечной Византии. Об иудаизме вообще и говорить нечего: он был дискредитирован тем, что хазарские каганы к тому времени сами от него отказались и приняли ислам, попав в политическую зависимость от Хорезмского царства.
Но почему было выбрано именно христианство в его греко-византийской интерпретации? Этому тоже есть вполне понятное объяснение. После падения Рима на протяжении последующих 500 лет на политической карте не только Европы (как Западной, так и Восточной), но и Передней Азии и всего Ближнего Востока не было государства могущественнее, авторитетнее и прогрессивнее, чем Византийская империя, влияние которой затрагивало в той или иной мере все остальные государства. И раз Владимир хотел возвыситься, то при выборе веры речь могла идти только о христианстве в его греко-византийской интерпретации. Поэтому отправлять в Царьград послов с инспекционной поездкой — проверить, красиво ли греки чувствуют бога, — Владимиру, разумеется, было незачем, потому что русские купцы и воины и без того часто бывали в византийской столице и сами все прекрасно видели, о чем в Киеве не раз ими было говорено и рассказано. Вопрос заключался только в одном: как и на каких условиях присоединится Русь к греко-византийской Церкви? Вот теперь мы с полным правом возвращаемся к эпизоду с походом князя Владимира на Корсунь.
